Телефон

Наткнулась в бездне интернета на какой-то паблик, участники которого хвалились, что обзавелись мобильными телефонами еще в дошкольном детстве. Кто-то – в пять лет, кто-то – вообще в четыре. Мне трудно сказать, зачем таким маленьким детям нужен мобильный. Мир, конечно, не стоит на месте и, возможно, в эту пору уже самое время начинать продвигать себя в сети – снимать Тик-токи и пилить контент (надеюсь, я правильно ляпнула вот эти все современнопрогрессивные слова). Авось как-то пробьешься в этом жестоком мире… Но я в свете этого обсуждения вспомнила что-то совсем другое. Что-то, что уже начало порастать паутиной и обволакиваться патиной древности. Конечно, я не могла в детстве иметь мобильный – в ту седую пору это была фантастика. Кир Булычев и Алиса с миелофоном! Но я вспомнила другое. Вот ту красную пластиковую «крутилку», которая стояла у нас в прихожей. Любовно обмотанный изолентой (его неоднократно роняли), он издавал противный дребезжащий звук при звонке. От этого звука сжималось сердце. В предчувствии. Иногда – приятном, иногда – нет. Особенно когда к нам повадилась звонить моя классная руководительница и докладывать моим родителям о моих успехах прямо в режиме реального времени. Ух, как же я тогда проклинала и изобретателя телефона, и всех, кто были причастны к созданию этого красного пластикового монстра.

Долгое время телефон был у нас один на весь подъезд. Потому нормой было, если кто-то стучал и говорил:

– Здрась… Я от Петровых (неопределенный жест в сторону, где-то там квартира Петровых, где второй день что-то отмечают), пустите позвонить!

И знаете… Пускали всех, кто просил. Бесплатно. Прям в свою квартиру. Не разуваясь. Вот такое время было.

Впрочем, кое-что было совсем как сейчас: помню, одна одноклассница мне даже завидовала, потому что у меня ЕСТЬ ТЕЛЕФОН.

Ни ей, ни мне звонить было некуда.

Ах, да, о новой модели телефона тогда тоже все исправно мечтали. Ведь сначала появились заветные кнопочные, а следом полагалось мечтать про АОН (автоматический определитель номера).

А я еще мечтала о радиотелефоне или хотя бы об очень длинном шнуре от трубки к станции. Хотелось обязательно поболтать с одноклассницей лежа на диване, а еще лучше – в ванне. Чтоб как в фильме.

Особенным был и телефонный этикет. Так как номером можно было легко ошибиться не только из-за неправильного набора или неправильной его записи, но и из-за ошибки коммутации, при соединении многие спрашивали:

– Это квартира Петуховых? Петя у аппарата?

– Нет, это Курочкины, набирайте внимательнее!

Говорить полагалось быстро, по существу, не выдавая семейных тайн и секретов личной жизни. Пароли, шифровки и засекреченные явки приветствовались. Потому, что связь сбоила и часто предавала: набирая номер, можно было вдруг вклиниться в чужую телефонную беседу или, разговаривая с коллегой, где-то на фоне услышать диалог других людей.

Телефон был счастьем.

Даже тогда, когда он был уже почти во всяком доме, квартире и организации, он продолжал быть культом. Он стоял на столе у главного (у начальника или руководителя) и, согласно веяньям моды, трансформировался в телефон-факс.

Когда стационарный телефон исчез из моего дома, пропажи никто особо не заметил. Земля не слетела с оси, коровы не перестали давать молоко, а трава осталась такой же зеленой. Даже странно, как всего за одну человеческую жизнь вещи могут так сильно измениться…